самим, как говорится, что посеешь, то и пожнешь, несомненно. Я считаю, что в этом — залог счастья. Ведь счастье, как таковое, есть в том, что делаешь то, что хочется, счастье никогда не зависит оттого, кто ты, что из себя представляешь и что у тебя есть. Оно зависит только от того, что ты думаешь, потому, что ни один человек не счастлив, пока он сам не считает себя счастливым.

— Всю свою жизнь мы обязаны нашим учителям, — сказал Микаел. — Каждым своим верным шагом в жизни мы обязаны вам.

— Благодарю, — взволнованно произнесла Арпине Унанян, — те, что ушли от нас, всегда живут в нас. И мы, также, будем жить в тех, кто идет за нами. Это — закон жизни, нерушимый закон вечной памяти, Если Бог хочет наказать человека, он лишает его памяти. Мы живем в сердцах людей, в их памяти лишь нашими добрыми делами, задача человечности сводится к тому, чтобы оставаться добрым, даже, в окружени зла, а не носителем этого зла. У человека, понятно, нет возможности всем делать добро, но у него несомненно есть возможность, никому не причинить этого самого зла. Скажу, также, что человек не должен позволять себе грубые ошибки, ибо жизнь настолько коротка, что не успеваешь исправить и одну ошибку, надо жить по совести, потому что, если нет совести, значит, все дозволено. Я рада, что в твоих произведениях очевидно чувство совести. Совести и величия сердца, — сказала Арпине Унанян. — Марине, — позвала она невестку, — принеси книги Микаела.

— Я все свои книги отправлю вам с теплыми словами в дарственной надписи, — польщенный словами учительницы, сказал Микаел.

Чуть позже на стол поставили три его сборника стихов, чистые и бережно обернутые.

— Попросила, из Карабаха привезли, — с гордостью сказала она. — Здесь, в книжном магазине есть армянский отдел, но твоих книг нет, не получали.

Как-то, растерянно и недоумевая, Микаел брал каждую книжку, долго рассматривал, как будто, видел впервые, листал и ставил обратно на стол.

Вечером вышли немного пройтись. Микаел шел под руку с учительницей, рассказывая ей о своих планах и замыслах. Арпине Унанян гордо, с высоко поднятой белоснежной головой внимательно слушала его. Ей казалось, что все вокруг знают, что рядом с ней идет ее бывший ученик, известный поэт — Микаел Арутюнян. Знают, и с доброй завистью смотрят на нее.

Дошли до Приморского парка, сели. Луна уже вышла из-за далекого острова Наргин, проторила дорожку по воде. Тихо, еле слышно шелестели волны.

— Ученики — это бескрылые птицы, — глядя на волнующееся в полутьме море, тихо произнесла Арпине Унанян. — Мы придаем им крылья и они улетают, уходят, а мы остаемся, тоскуя по их образу…

Когда они дошли до дома, было уже достатчно поздно.

Рано утром Микаел попрощался с Арпине Унанян, с Ашотом, его женой Мариной, с маленьким Араиком и ушел.

Когда огромный самолет ИЛ-62, сотрясая землю, оторвался от взлетной полосы, Микаел, вдруг, вспомнил, что не взял ни адреса, ни телефона учительницы. Какое-то мгновение он сидел растерянно, потом, прижавшись лицом к иллюминатору, глядя вниз, на затерявшиеся в садах крыши низеньких дачных домиков, на разбросанные повсюду нефтяные вышки, покачивающимися крыльями, прошептал затихающим шепотом:

«Прости, ынкер Арпине… прости нас всех…»

А самолет поднимался среди золоченых солнечных лучей все выше и выше, выше белоснежно-чистых облаков.

==============

СМУГЛАЯ ЧАЙКА

Чаек уже не было. Солнце садилось за синеватый горизонт. Легкий ветерок волновал море, по которому к берегу катились волны, распластав белые, как у чаек крылья.

Парень был без настроения. Он пришел на последнюю встречу. В который раз решали расстаться, но встречались снова. Нет, так продолжать уже невозможно, необходимо расстаться. Встретиться было легко, а вот расстаться — нестерпимо больно.

На море был штиль. Волны с тихим шорохом скользили по песку и катились обратно. Парню нравились чайки, когда они парили над водой, когда вертикально опускались на волны и снова взлетали вверх. Где-то он прочитал, что в случае гибели одной из чаек вторая падает с вершины, сложив крылья, прямо вниз и разбивается о скалы. Он сейчас смотрел на эти волны и думал о чайках. О белоснежных чайках, которые сейчас, наверное, там, где солнечно, далеко за горизонтом, где небо сливается с морем и где они, перекликаясь, свободно и плавно кружат над синими водами.

Парень не услышал звука щебенки. Он смотрел на корабль, одиноко стоящий в безбрежном море, сверкая в вечерних лучах солнца. Женщина подошла сзади и встала чуть в стороне. Смотрела на парня. «О чем он думает? О ком он думает? — не без ревности промелькнуло в мыслях у женщины. — Уйти, уйти, забыть его, — думала она печально, с замиранием сердца… — Легко, сказать — забудь! Забудь все: блеск глаз, его взгляд, голос и улыбку, его теплое дыхание, его ласки, крепкий поцелуй его горячих губ, его дрожащие пальцы на моих петельках, его исступление — ласковое, неутолимое и взывающее к любви…»

— А вот и я, — сказала она своим мелодичным голосом.

Парень резко повернулся, хотя ждал ее с нетерпеливым волнением сердца, однако растерялся, увидев ее, — всегда с застенчивой, приятной улыбкой и черными огненными глазами. Он широко улыбнулся, заключая в свои объятия хрупкое нежное тело женщины.

— Любимая, любимая, любимая, — безостановочно шептал парень, касаясь губами ее черных как смоль волос. — Я боялся, что ты не придешь…

— Почему? — женщина искрящимися глазами посмотрела на парня, одновременно думая о том, что она не в силах вырвать его из своего сердца. — Или ты хотел, чтобы я не приходила? — добавила она, улыбаясь.

— Нет. Боялся, что не придешь, — сказал парень. — Что тебе не удастся прийти. А я так ждал… — Он привлек руку женщины ко рту, касаясь губами и по одному целуя эти прохладные пальцы. — Как тебе удалось прийти?

— Не знаю, — женщина чуть помотала головой. — Сказала, что иду к подруге.

— Не побоялась?

— Если б я могла об этом подумать, — прижимая голову к груди парня, горько улыбнулась женщина. — Не знаю, что происходит со мной. Не могу понять. Но все. Больше встречаться не будем. Я больше не могу, у меня нет больше сил, родной, это в последний раз, слышишь?..

— Слышу, — улыбаясь, сказал парень. Он чувствовал на груди ее теплое дыхание.

— Почему так получилось? — Женщина отняла голову от груди парня и словно самой себе мечтательно произнесла. — Жила я себе спокойно, почему все изменилось?

Парень перевел на шутку:

— Если я виноват, прости.

Женщина улыбнулась и снова прижала голову к груди парня. «Все, — про себя сказала она, — это в последний раз,